Самооценка повышается, когда человек открыт. Чувство отсутствия аутентичности[1], которое является неизбежным следствием того, что человек остается закрытым, ведет к вредоносному подавлению, делая затруднительным или невозможным достижение счастья в любви другого. Сущностной задачей для гея является противостояние антигомосексуальным предубеждениям, где бы он с ними ни столкнулся, не только для того, чтобы изменить эти предрассудки, но и чтобы рассеять свой гнев. Быть уступчивым к гомофобии любых организаций или институтов, в которых мы работаем или к которым относимся, является ослабляющим и прямо противоположным развитию позитивного, любящего образа Я.

Сейчас наблюдается большее принятие гомосексуальных и гей-отношений, чем в 1996 году, когда «Становление гея» было впервые опубликовано. В настоящий момент в двух штатах, Массачусетсе и Коннектикуте, легализованы однополые браки, и еще несколько штатов признают гражданские союзы или партнерства, что дает гей-парам почти все те же легальные права и обязательства, что и гетеросексуалам. Такие социальные перемены, наряду с просвещением и поддержкой прав геев в некоторых школах, упростили для подростков возможность признать их сексуальность ими самими и их сверстниками, а также найти другого гея для дружбы или романтических отношений. И сейчас гораздо меньше терапевтов, которые полагают, что сексуальная ориентация изменчива, и что подростки-геи, испытывающие конфликт по поводу своей сексуальности, должны пытаться стать гетеросексуалами.

Глава про ВИЧ/СПИД была написана, когда лечение было ни настолько эффективно, ни настолько доступно, как сегодня. Хотя многие из моих здоровых пациентов-геев имели трудности установления и поддержания своих отношений, я обнаружил, что те, кто были ВИЧ-инфицированы, впервые обратились к любви к другому как к утешению, и что эти отношения процветали на протяжение течения болезни. По-видимому, поиск любви успешен, когда есть чувство, что жизнь недолговечна. Сейчас из-за того, что СПИД – обычно поддающееся лечению хроническое заболевание в силу ранней диагностики и новых способов терапии, гей-молодежь снова стала практиковать незащищенный секс. Уровень инфекции в этой группе растет, и гей-молодежь не настолько готова обращаться к любви к другому как средству собственного комфорта и безопасности, как это делали, когда СПИД был обычно фатальным.

Постепенно возрастающая толерантность общества сделала менее неудобным, чтобы геи открывались перед своими семьями, друзьями и на работе. Но я все еще вижу много тех, кто состоит в несчастливом гетеросексуальном браке. Поврежденная самооценка создает трудности для них, чтобы признать свою сексуальную ориентацию, и делает их слишком готовыми, чтобы приспособится к семейному и социальному давлению жить традиционной гетеросексуальной жизнью. В то же время, я вижу больше мужчин-геев среднего возраста и пожилых, чем видел десять или двенадцать лет назад, воодушевленных признанием однополых отношений, и пытающихся установить или сохранить длительные отношения.

Я продолжаю верить, о чем я пишу в заключение это книги, что любить другого и быть любимым – наиболее эффективное средство, чтобы гей создал позитивное само-отношение в нашем обществе. Но преданная любовь все еще сложна для некоторых, и так будет оставаться до тех пор, пока продолжающиеся социальные изменения не сделают возможным, чтобы родители гомосексуальных детей обеспечили их любовью, эмпатией и пониманием, что каждый человек нуждается в этом.